"Вымышленный литературный персонаж, скрывающий свое книжное происхождение". (с)
Во времена портфелей и хулиганов в непосредственной близости от меня находился прибор для определения состояния космических энергий - Арсений Анатольевич, учитель математики, человек с толстым, румяным, лоснящимся лицом мясника. Временами он является мне в кошмарах с окровавленной указкой в пухлой руке. Бороздя в восемь утра здание гимназии, я обыкновенно ходил мимо него серым и полупрозрачным, тихим и совершенно невидимым в своей отстраненности. Но если что-то великое и необъяснимое заставляло его поднять на меня водяные глаза и задумчивым тоном произнести фамилию, это являлось верным признаком того, что мироздание раздражено и полно угрозы. Такие дни легче и разумнее всего было проводить в изоляции и молчании, молясь о том, чтобы на дом не рухнул метеорит.
В школьные годы, перехватив взгляд Арсения Анатольевича и заслышав его глухой шепот, я прилагал все возможные усилия для того, чтобы обезопасить себя от агрессии окружающей среды. Теперь я лишен совершенного измерителя и вынужден принимать удары судьбы неподготовленным. Именно поэтому нынче я чертовски зол, Гарамон сказал бы больше, утомлен и чувствую себя китом отряда хватальщиков по прозванию высоколобый бутылконос. Изрядно потрепан, но не побежден.
В школьные годы, перехватив взгляд Арсения Анатольевича и заслышав его глухой шепот, я прилагал все возможные усилия для того, чтобы обезопасить себя от агрессии окружающей среды. Теперь я лишен совершенного измерителя и вынужден принимать удары судьбы неподготовленным. Именно поэтому нынче я чертовски зол, Гарамон сказал бы больше, утомлен и чувствую себя китом отряда хватальщиков по прозванию высоколобый бутылконос. Изрядно потрепан, но не побежден.