"Вымышленный литературный персонаж, скрывающий свое книжное происхождение". (с)
Уж и не знаю, за какие грехи судьба, коварно сговорившись с сисадмином, на столь длительный срок лишила меня всякой возможности пробиться в сеть из дома, но к счастью отведенное мне безинтернетное время было потрачено не без толку.
Видел брата. Совпала космическая волна, и мы встретились в белорусской драме. Подолгу гуляли по мокрому снегу, превращая его в грязь, сидели в прохладных кофейнях, вели беседы о политике и предстоящих выборах, о старых книгах, о Джармуше. Николай перманентно мягок, добр, обаятелен, тих и угловат. Он любит арт-кино, работает в НИИ и наделен идеальным чувством такта. Андрей с нами идти отказался, он только неохотно отвечал на звонки и едва слышно посылал нас по мобильнику, очевидно, прикрывая трубку рукой. Он был в каких-то странных неведомых компаниях и тщательно конспирировался, доблестно защищая свою личную территорию. Конспиратор. Андрюха за последний месяц болезненно похудел, к нему вновь вернулась юношеская щуплость и смущенная улыбка. Вчера он приехал сам, прихватив с собой и Николая, отмечать свое тридцатилетие и возвращение из Лондона. Теперь он много говорит и много улыбается. Привез мне из страны развитого капитализма книги, фото-журналы и шоколад. В точности то что нужно.
За окном стылый и пыльный день, похожий на клавиши рояля. В синей тени домов одолевает кристализирующий мысли, навевающий апатию холод. День приближается к вечеру, на восток протягиваются длинные тени и небо вновь обретает цвет. Затихает уличное безумие. День заканчивается, будто невнятно-пестрая реклама в телевизоре. Пауза сумерек. Ночь беззвучно упадет на город и в ее темноте снова станут видны гвозди, на которых держится мироздание.
Фонари превращают улицы в подобие аквариумов. Я похож на пеструю рыбку за мутноватым стеклом. Иной раз так и кажется, что вот-вот появится огромная рука и станет крошить какую-нибудь дрянь прямо на голову. Ночь - это прилив. Вода в противовес пыли дня. А бессонница чудовищно смещает точку сборки.
Видел брата. Совпала космическая волна, и мы встретились в белорусской драме. Подолгу гуляли по мокрому снегу, превращая его в грязь, сидели в прохладных кофейнях, вели беседы о политике и предстоящих выборах, о старых книгах, о Джармуше. Николай перманентно мягок, добр, обаятелен, тих и угловат. Он любит арт-кино, работает в НИИ и наделен идеальным чувством такта. Андрей с нами идти отказался, он только неохотно отвечал на звонки и едва слышно посылал нас по мобильнику, очевидно, прикрывая трубку рукой. Он был в каких-то странных неведомых компаниях и тщательно конспирировался, доблестно защищая свою личную территорию. Конспиратор. Андрюха за последний месяц болезненно похудел, к нему вновь вернулась юношеская щуплость и смущенная улыбка. Вчера он приехал сам, прихватив с собой и Николая, отмечать свое тридцатилетие и возвращение из Лондона. Теперь он много говорит и много улыбается. Привез мне из страны развитого капитализма книги, фото-журналы и шоколад. В точности то что нужно.
За окном стылый и пыльный день, похожий на клавиши рояля. В синей тени домов одолевает кристализирующий мысли, навевающий апатию холод. День приближается к вечеру, на восток протягиваются длинные тени и небо вновь обретает цвет. Затихает уличное безумие. День заканчивается, будто невнятно-пестрая реклама в телевизоре. Пауза сумерек. Ночь беззвучно упадет на город и в ее темноте снова станут видны гвозди, на которых держится мироздание.
Фонари превращают улицы в подобие аквариумов. Я похож на пеструю рыбку за мутноватым стеклом. Иной раз так и кажется, что вот-вот появится огромная рука и станет крошить какую-нибудь дрянь прямо на голову. Ночь - это прилив. Вода в противовес пыли дня. А бессонница чудовищно смещает точку сборки.