"Вымышленный литературный персонаж, скрывающий свое книжное происхождение". (с)
Дедушка умер.
В реанимацию никого не пропускали, только мама сумела заглянуть на пару минут. Пришлось ехать домой, стараться держаться спокойно, надеяться на лучшее. Я писал здесь что-то про Новогрудский замок, собирался фотографии вывесить. Позвонили, выразили соболезнования, сообщили адрес морга. Все.
Ему было 86 лет и он был очень стар и слаб. Конечно, мы должны были быть готовы. Вот только к смерти никогда нельзя подготовиться. Всегда надеешься, что скоро, но не сейчас. Даже когда человек улыбается с усилием, чуть заметно, и вовсе не может поднять руки, сжимаешь эту руку - ничего, все будет хорошо.
Семейство забегало, засуетилось. Им тоже тяжело, но не они жили с ним последние десять лет, не они меряли давление и вызывали скорую. Это я кормил его ежедневно, готовил чай с семью дожками сахара, кричал на всю комнату прогноз погоды и рассказывал про универ так, что у соседей уши закладывало. В последнее время я разучился говорить с ним - он очень плохо слышал и очень долго думал, а у меня-то все нет времени, я все бегу. Иногда он приходил ко мне, ковыляя, помахивая палкой и пугая кота, садился напротив и вдруг начинал читать "Новую землю" наизусть, тихо и медленно, как всегда разговаривал. И говорил - о войне, о бабушке, о ее княжеских предках, которых они так долго искали. Рассказывал, как спас ее от расстрела, как был влюблен без памяти, как она из благодарности отдала ему свою руку. Говорил еще, что я похож на нее очень.
Мой дедушка был героем войны, партизаном, учителем астрономии и географии. И глаза у него были василькового цвета. Когда я был маленьким, я бывало проводил с ним в деревне все лето, поначалу с братом, потом без него. Мы копали картошку - дедушка откапывал, а я выбирал. Когда-то он научил меня читать, я был совсем малышом, мне года три было. Но все равно я отказывался читать сам, ибо излюбленным моим времяпрепровождением было засыпать под его мерное бубнение о бизонах и индейцах. Книги, которые читал мне дедушка, были исключительно про индейцев.
Сейчас - черная кофта, черные брюки, волосы в узел. Необходимо собранно и целенаправленно двигаться вперед, так много дел с похоронами, вещи, документы, фотографии. Благодарю Господа за то, что у меня есть братья, которые столь же собраны и целенаправлены, с которыми можно просто стоять рядом. Но даже они, увы, не те люди. на которых можно опереться. Всегда все сам.
Я не знаю, где он теперь, но искренне надеюсь, что ему лучше так или иначе. Для нас это потеря, для него - освобождение. Упокой Господи его душу.
В реанимацию никого не пропускали, только мама сумела заглянуть на пару минут. Пришлось ехать домой, стараться держаться спокойно, надеяться на лучшее. Я писал здесь что-то про Новогрудский замок, собирался фотографии вывесить. Позвонили, выразили соболезнования, сообщили адрес морга. Все.
Ему было 86 лет и он был очень стар и слаб. Конечно, мы должны были быть готовы. Вот только к смерти никогда нельзя подготовиться. Всегда надеешься, что скоро, но не сейчас. Даже когда человек улыбается с усилием, чуть заметно, и вовсе не может поднять руки, сжимаешь эту руку - ничего, все будет хорошо.
Семейство забегало, засуетилось. Им тоже тяжело, но не они жили с ним последние десять лет, не они меряли давление и вызывали скорую. Это я кормил его ежедневно, готовил чай с семью дожками сахара, кричал на всю комнату прогноз погоды и рассказывал про универ так, что у соседей уши закладывало. В последнее время я разучился говорить с ним - он очень плохо слышал и очень долго думал, а у меня-то все нет времени, я все бегу. Иногда он приходил ко мне, ковыляя, помахивая палкой и пугая кота, садился напротив и вдруг начинал читать "Новую землю" наизусть, тихо и медленно, как всегда разговаривал. И говорил - о войне, о бабушке, о ее княжеских предках, которых они так долго искали. Рассказывал, как спас ее от расстрела, как был влюблен без памяти, как она из благодарности отдала ему свою руку. Говорил еще, что я похож на нее очень.
Мой дедушка был героем войны, партизаном, учителем астрономии и географии. И глаза у него были василькового цвета. Когда я был маленьким, я бывало проводил с ним в деревне все лето, поначалу с братом, потом без него. Мы копали картошку - дедушка откапывал, а я выбирал. Когда-то он научил меня читать, я был совсем малышом, мне года три было. Но все равно я отказывался читать сам, ибо излюбленным моим времяпрепровождением было засыпать под его мерное бубнение о бизонах и индейцах. Книги, которые читал мне дедушка, были исключительно про индейцев.
Сейчас - черная кофта, черные брюки, волосы в узел. Необходимо собранно и целенаправленно двигаться вперед, так много дел с похоронами, вещи, документы, фотографии. Благодарю Господа за то, что у меня есть братья, которые столь же собраны и целенаправлены, с которыми можно просто стоять рядом. Но даже они, увы, не те люди. на которых можно опереться. Всегда все сам.
Я не знаю, где он теперь, но искренне надеюсь, что ему лучше так или иначе. Для нас это потеря, для него - освобождение. Упокой Господи его душу.
Если чем могу помочь - пиши.
я пережил подобное
Держись.
Ладно, смерть приходит ко всем.
Только не плачь.
Соболезнования.
И замечательным был Ваш дедушка.
Ему теперь легко, он наверняка встретит своих друзей, которые ушли раньше и они вместе будут долго и неспешно прогуливаться и делиться воспоминаниями, мыслями, тем что было и тем, что могло бы быть. Там нет времени и нет болезни. Ему теперь свобднее.
Держись.
держись.
надо держаться
дедушка был замечательный, судя по всему
и прожил хорошую, интересную жизнь
надо помнить о нем
Держись.
Верь, что там лучше.
Мои соболезнования