Деревья пожелтели на моих глазах, по дороге к метро все стало сухим и золотистым, как амбер (это вино). У девичьего винограда на соседнем фасаде появились красные пряди. Не видел столько осенних листьев с довоенных времен. Они сумасшедше красивые.
Соседний фасад вообще интересный. Ночью он становится заслоняющей небо черной громадиной. Только желтый ломоть луны тяжело и зловеще висит посреди этой черноты: отражение в чьей-то балконной двери.
Кто-то хранит на балконе велик и покрышки, а кто-то луну.
Днем на втором этаже сидит кот в горшке — рыжий пушистый цветок невиданной красоты — и явно обдумывает побег, но не может решиться. Свобода манит, но не каждый способен с ней справиться. Холодает, и насиженный горшок греет лапы, и опять хочется все отложить, еще посидеть тихонько на октябрьском ветру, мечтая о диком прыгучем будущем, а потом уйти в комнату греться.