Тюрьма
К. сопротивлялся, но двое безликих стражников с силой втолкнули его в камеру, и он упал лицом на грязный земляной пол. В нос ударил запах сырости. Щеку саднило. Покачиваясь, К. торопливо поднялся, но железная дверь уже с лязгом затворилась, проскрежетал в замочной скважине ключ. Стражники ушли, о чем-то досуже переговариваясь.
К. бросился к решетке, потряс ее. Глупый жест — конечно, камера была заперта надежно. К. заметался в поисках чего-нибудь, что помогло бы ему выбраться: наверняка где-нибудь в тени, как в игре, лежит что-то, чем можно вскрыть замок или перепилить решетку. Но земля под ногами была черна и пуста.
К. сел, обхватив голову руками, и застонал. Все это казалось страшным сном, густым тошнотворным кошмаром. Нужно было успокоиться; только собравшись, он найдёт выход. К. ритмично задышал, опустив голову между коленями, как учили в самолетах.
Он немного надеялся, что все исчезнет само собой, как это и бывает в страшных снах, но волглый холод по прежнему льнул к коже. Где-то капало. Когда К., опустошенный, открыл глаза, тени от прутьев все так же лежали на полу, тяжелые, как могильная плита.
Немого успокоившись, он подошел к решетке.
— Товарищи! — закричал он. — Эй!
Никто не отозвался.
— Знаете, у меня есть деньги, — продолжил К. — Выпустите меня — я заплачу.
Стояла тишина, только факелы зловеще потрескивали на стенах.
— А-а-а-а-а! — в отчаянии закричал К., утыкаясь лбом в ржавый прут.
...Нужно было выбраться отсюда до завтра. Он ведь не мог не прийти на работу в понедельник.