Около полуночи в единственном светящемся окне дома напротив появился лохматый человек неопределенного возраста, сел на стул и уставился вдаль. Вдали как на грех оказался я. Я мирно отдыхал в глубоком кресле, выдумывал сюжетец для обещанной сказки и за неимением лучшего объекта для внимания также смотрел вдаль, говоря точнее, на лохматого человека. В пятнадцать минут второго мой неизвестный собрат по несчастью закурил, продолжая равнодушно взирать в мое окно. Ровно в два он скрючился на стуле, положив подбородок себе на кулак, и закрыл глаза, очевидно, устав от однообразного зрелища.
Под подъездом продрогшие юнцы безо всякого энтузиазма, даже с некоторой скорбью кричали песню о любви. Молодой поклонник Любэ с шестого этажа издавал глухие монотонные звуки, и я думал, что он, должно быть, эдак меланхолично бьется головой о стену. Это отвлекало меня от сюжета, который приобретал очертания киберпанка с элементами абсурда и оттенком сартровской тошноты.
Минуту назад лохматый человек из дома напротив аккуратно переложил голову со спинки стула на подоконник. Через три часа я должен буду выйти в офис, где меня ждет нервный от необходимости снова работать главред, зеленые зимой и летом волосы Ивана и его неизменное, бессмертное как бабушкина швабра "и" во втором слоге слова "непременно".