Шляпа - не столько предмет гардероба, сколько хроническое заболевание с осенними обострениями. И я тому живое подтверждение, ибо рассеянности моей нет границ. Шляпу эту я забывал во всевозможных видах транспорта, в гостях ближних и дальних, в театрах и в кофейнях. Не далее как вчера я позабыл ее на выставке легкой промышленности Беларуси. Но преданный фетровый фетиш, купленный в свое время за никчемные двадцать тысяч белорусских зайцев, как неразменный рубль всякий раз исправно возвращается на мою взлохмаченную от влажного воздуха голову. Перчатки много более независимы и порой теряются бесповоротно и немилосердно, так, что пальцы немеют на морозе. Прошлой зимой я забыл одну пару кожаных перчаток на скамье Красного костела, где она и осталась, хлебнув покоя, недоступного ее суетному хозяину.
Каждый вечер этого октября я ныряю в гулкий арочный проем, занавешенный ветвями пожелтевших ив - влажная кирпичная кладка приземистых сталинских зданий, стылая земля и прелая трава, качающиеся на ветру китайские фонарики, чуть теплое янтарно-горькое солнце, бледно-серая пуховая дымка, измятые и пожелтевшие, зачитанные до дыр листья в пустынных скверах. Шляпа, перчатки, зонт-тросточка, гулкий пульс в воспаленном мигренью виске, острый запах чужих духов и перегноя, я от хронической рассеянности страшно путаюсь во времени, кажется, что иду, как много лет назад, куда-то скучать, то ли к чопорным дамам на обед, то ли к чиновникам по делам уныло-финансовым.