В то время как главред, запершись в кабинете с одним из несчастных своих подопечных, рыдал выпью, распластавшись по заваленному бумагами столу красного дерева, и взывал к Господу в жажде справедливости, посетитель дожидался в нашей скромной журналистской обители, сидя неподалеку от моего рабочего места. Это был высокий и элегантный господин средних лет с худым и бледным лицом профессора Мориарти. Сократовский лоб покрывала сетка морщин, почти лишенные ресниц глаза, бледно-серые, навыкате, лихорадочно блестели, узкие кисти в переплетении вен расслабленно лежали на коленях. Я же чувствовал, что повстречался с героем классического английского романа, и за рассуждениями о возможных причинах взаимодействия посетителя и полного, маленького, коренастого редактора нашей газетенки, напоминающего добродушного хомяка, позабыл о работе.
- Простите, что мешаю, - сказал посетитель, заметив, что я перестал писать. - Здесь очень душно. Вы бы не ощутили моего присутствия, если бы не было так душно. Все дело в воздухе.
Читал где-то о том, что якобы Свифт, находившийся уже на пороге своего безумия, глядя на дерево с засохшей верхушкой произнес: "И я похож на это дерево. Все от головы". Воспоминание об этом эпизоде вызывает у меня самые неприятные ощущения, подозрительно смахивающие на страх. В таки минуты я даже рад, что не наделен великим даром и способен писать только бесконечные статейки, заметки да рецензии. Когда сознание перегружено образами, так легко перепутать их с реальностью.