Было около шести часов вечера. Я поднимался по узкой мощеной дорожке к кремово-желтой громадине Несвижского замка и вдыхал густой и чистый, пахнущий водой и землей запах провинции. Солнце, бледное за пеленой облаков, освещало раскинувшееся передо мой здание тусклым сумеречным светом, придавая этому не слишком примечательному строению некую таинственную величественность, напоминающую о том, что Несвиж – не только памятник архитектуры, но еще и мистический остов белорусской земли. Несвижский замок выстроен в стиле русского барокко и потому никогда меня не привлекал, я предпочитал возиться с более древними рыцарскими строениями, более строгими, более суровыми, предназначенными прежде всего для обороны, эта же изящная и легкая конструкция, которой более приличествует слово "дворец" - всего лишь еще одно место обитания Радзивилов. Однако именно здесь мне предстояло вступить в свои обязанности после долгих лет обучения. С собой у меня была только сумка с самыми необходимыми предметами гардероба и книгами да напутствие Василия Андреевича, декана факультета культурологии, который, отправляя меня на практику в Несвиж, отчего-то проявлял ко мне почти отеческое внимание.
- Вы не беспокойтесь, - говорил он, в то время как беспокоился не я, а он сам. – Всего пару месяцев. Подзаработаете, испытаете себя в роли экскурсовода. Все польза. Работа простая и ненапряженная. В самом замке электричества нет, да оно там и не нужно, все-таки старинное строение, в чем же смысл... Жить будете в пристройке, в которой все оборудовано. Нынче там только Мария Тимофеевна, пожилая женщина, которая вот уже двадцать лет следит за порядком в замке, она экзальтирована и немного не в своем уме, но безобидна и в целом добра. Город в двух шагах опять же. Не беспокойтесь.
Я не беспокоился, хотя после таких речей беспокойство было бы неудивительным. Присутствовала легкая нервозность перед началом нового жизненного витка, веселое возбуждение и любопытство. Я поднялся к массивным воротам и не без труда нашел звонок, маленький пластмассовый атрибут современного мира, встроенный в старинное сооружение. Через некоторое время дверь отворилась и показалась невысокая старушка в черном шерстяном платье, со сколотыми в аккуратный старомодный пучок седыми волосами.
читать дальше- Добрый вечер, - я улыбнулся и представился. – Я от университета. Меня прислали проводить здесь экскурсии до тех пор, пока не найдут постоянного экскурсовода.
- Что ж они молоденького такого прислали? – всплеснула руками Мария Тимофеевна.
- Несмотря на всю мою молодость, я думаю, что справлюсь с возложенной на меня работой не хуже многих, - ответил я.
- Что Вы, что Вы, - она замахала руками и заулыбалась. – Я вовсе не к тому. Просто замок у нас дремучий, много всякого происходит, а вы юный совсем, я за вас в нервическом плане беспокоюсь.
- Да я уж продержусь, - улыбнулся я, вспоминая слова декана о некотором безумии Марии Тимофеевны и начиная понимать смущенность и недосказанность его речей.
В Несвиже я уже бывал на экскурсиях, но теперь поставил себе целью изучить замок вдоль и поперек до наступления ночи, дабы на следующий день с уверенностью и чистой совестью приступить к выполнению своих обязанностей. Поначалу меня провожала Мария Тимофеевна, но она брела столь медленно, а сумерки за окном сгущались столь стремительно, что в конце концов я попросил ее идти отдыхать, сказав, что закончу осмотр в одиночестве. Она взглянула на меня со странным волнением, но возражать не стала, попросив только непременно вернуться в пристройку до полуночи. Я заверил ее в том, что все будет в порядке, однако она еще дважды повторила свою просьбу, прежде чем удалиться.
Оставшись в сводчатых коридорах замка наедине с собой я смог наконец погрузиться в его немую, строгую жизнь. В призраков я не верил, во всяком случае в том смысле, которое вкладывают в это слово большинство людей. Но в местах, подобных этому, в местах, где сотни лет назад кипела жизнь и вершилась история, всегда ощущается дыхание прежних времен. Замки – своеобразные ворота времени, где еще не стихли последние отзвуки давно почивших людей, где на каждой вещи сохранились прикосновения их рук, а полы впитали их следы. И я брел вперед наугад, легко прикасаясь пальцами к стенам, жмурясь, впитывая в себя токи прошедших столетий, ступая по следам моих предшественников. Прямо по коридору во втором этаже я обнаружил библиотеку и немало этому обрадовался. Обшарив книжные полки с восторгом золотоискателя, открывшего новый прииск, я выбрал книгу, уселся в кресло, зажег свечу и приступил к чтению.
Надо сказать, я всегда отличался завидным везением по части впутывания в разнообразные сомнительные приключения, то ли по беспечности моей, то ли по недомыслию, потому не стоит удивляться, что на двадцатой странице я, утомленный долгими сборами, прощаниями и переездом, задремал над книгой, уронив голову на ее страницы.
Проснулся я от холода, от легкого дуновения ветерка, коснувшегося моих плеч. Я зябко поежился, поднял голову и обнаружил, что свеча оплыла, очки мои, без коих я мало что мог различить на расстоянии более метра, съехали и валялись на столе. Скользнув рассеянным взглядом по комнате, я краем глаза заметил некое шевеление в дальнем, погруженном во мрак углу, и расслышал легкий шорох. Мне стало немного не по себе, ибо место это было все же странным и старым, а воображение мое всегда отличалось непомерным буйством. Поспешно нащупав очки и водрузив их на переносицу, я в волнении воззрился в вызывающий нехорошие подозрения угол и смог наконец различить сидящего там человека. Это была молодая женщина в черном платье старинного пошива, с широкими рукавами и длинным подолом, она недвижно застыла в кресле и молча смотрела прямо на меня. Черты ее лица отчего-то казались мне знакомыми. Ее взгляд был столь пристален, что я невольно смутился.
- Добрый вечер, сударыня, - сказал я с максимальной приветливостью. – Я здесь новый экскурсовод. А Вы?
Девушка продолжала наблюдать за мной молча, только губы ее дрогнули и изогнулись в подобии лукавой улыбки.
- Что Вы здесь делаете? – спросил я, так и не дождавшись ее ответа. – Я думал, здесь живет только Мария Тимофеевна.
- Не только, - наконец подала голос дама. Голос этот оказался мягким и чуть приглушенным, словно подернутый пылью бархат. – Я живу здесь очень давно. Добро пожаловать в Несвиж.
Она поднялась легко и грациозно, с некоторой величавостью.
- Могу я узнать ваше имя? – настаивал я.
- Мария Тимофеевна зовет меня Варей, - ответила она прохладно и неохотно.
Я умолк, смутившись. Она также не спешила вступать в беседу, продолжая скользить по мне изучающим взглядом.
- Вы не спите, - заметил я невпопад.
- Как и Вы, - флегматично отвечала она.
- Пожалуй, я сейчас отправлюсь к себе.
- Я бы Вам это советовала, - сказала она, и уголки ее губ тронула мягкая улыбка. – Вам не стоит бродить по замку после полуночи. Здесь призраки.
Сказав это, она быстрым шагом вышла за дверь, ведущую в дворцовые опочивальни. Я был сбит с толку этой неожиданной встречей и поспешно направился в свою комнату. Спал я дурно, и на рассвете вышел в кухню, в которой Мария Тимофеевна уже жарила яичницу, взбудораженным и бледным.
- Мария Тимофеевна, а что за девушка здесь живет? - спросил я, едва мы успели обменяться утренними приветствиями.
- Девушка? - сказала Мария Тимофеевна настороженно. – Так-так... Что, объявилась уже наша красавица?
- Она кто?
- Да ты не обращай внимания на Варю... - сказала Мария Тимофеевна, и в голосе ее послышались извиняющиеся нотки. - Она безобидная. И несчастная к тому же. Целый век девка мучается из-за мужика... Что-то она рано в это раз, просто с порога за тебя взялась, знать приглянулся.
- А что у нее случилось? – не сдавался я. - Почему она живет в замке?
- А где ей еще жить-то теперь, - она взглянула на меня пристально и настойчиво. - Э, да ты не узнал ее, как я погляжу.
- Так мы ведь незнакомы.
- Приезжают сюда люди работать, - Мария Тимофеевна заговорила медленно и задумчиво, проигнорировав мою последнюю реплику. - И постарше тебя, и помудрее, казалось бы. А как Варька шалить начнет - бегут, аж пятки сверкают, только мы их и видели. Она-то ничего плохого никому не делает, хоть и своенравная да капризная, но это у нее от воспитания. Николая Радзивила Черного сестричка, избаловали ее.
- Барбара Радзивил? – я воззрился на Марию Тимофеевну как на полоумную. – Вы шутите?
Но я уже понимал, что Мария Тимофеевна не шутит. Черты лица моей новой знакомой не зря показались мне знакомыми, ее лицо я видел множество раз на гравюрах и потретах, в учебниках и картинных галереях. В этот день я семь раз проводил по замку людей, семь раз останавливался в опочивальне Барбары и семь раз рассказывал знаменитую легенду Несвижского замка.
- Барбара Радзивил и Жигимонт Второй Август обвенчались тайно, так, чтобы двор и королева-мать не сумели противостоять браку, - говорил я и чувствовал, что мне как-то не по себе. – Королева-мать Бона Сфорца поступила как истинная итальянка и родственница Медичи, она отъехала в Италию, велев своим людям поднести невестке яд. После смерти своей молодой жены Жигимонт был безутешен, он созвал всех колдунов и алхимиков польской земли и просил найти возможность встретиться с нею хотя бы еще раз. И вот нашелся человек, пообещавший выполнить волю короля, поставив Жигимонту условие только говорить с супругой, но ни в коем случае не прикасаться к ней. Все окна и зеркала комнаты были занавешены, кроме одного – в нем-то и появилась Барбара. Она шла вперед, протягивая руки перед собой, словно слепая, и вышла из зеркала в мир. Жигимонт, вновь увидев свою возлюбленную, забыл о данной им клятве. Он бросился к ней в попытке обнять, но в тот же миг раздался взрыв и комнату заволокло туманом, в котором плыл трупный запах. Вот с тех пор Барбара не может выбраться из мира живых, она обречена вечно скитаться по коридорам замка. Так как видят ее всегда в черных одеждах, в этих местах ее прозвали Черной Панной.
Я говорил это, вспоминал черты лица моей ночной собеседницы, ее жесты, ее речи, и мне становилось все больше не по себе. На закате я отправился в пристройку и до поздней ночи читал книгу при настольной лампе, излучающей развевающие все тревоги слепящий электрический свет.
Продолжение в данный момент пишу.